Наша героиня – соосновательница агентства Gres Todorchuk PR Ярослава Гресь. Она рассказала о блокировке задач-«лягушек», ради каких клиентов не нужно жертвовать собой, как рождаются гениальные идеи и почему современному поколению 17-летних не повезло.

− Без чего, по вашему мнению, невозможно быть продуктивным в работе и личной жизни и почему?

− Без внутреннего ответа на вопрос: «Зачем я это делаю?». Как правило, мы теряем больше всего времени на решение задач, которые не принесут ощутимых изменений: сидим на бессмысленных совещаниях без четкой повестки и всерьез обсуждаем, что дарить учительнице на 8 марта – набор «кофе+духи» или «конфеты+кондиционер для волос».

Предприимчивый мозг сознательно блокирует выполнение «лягушек» − важных, но сложных долгих, нудных или просто эмоционально неприятных задач. В итоге, ни одну «лягушку» за день съесть не удается, и мы начинаем испытывать острое недовольство собой.

Определение «лягушек» и скорость их поедания – ключ к продуктивности.

− Бывший редактор Harvard Business Review Сюзи Уэлч предлагает при принятии любого решения задавать себе вопрос: «Как я буду относиться к нему через 10 минут, 10 месяцев и 10 лет». Задаете ли вы этот вопрос себе?

− Да, с чуть смещенным акцентом: «То, что я решаю, действительно важно, или через 10 месяцев я даже не смогу вспомнить об этом?». В моей практике было множество случаев, когда недовольный клиент, горящий дедлайн или недобросовестный подрядчик выводили меня из равновесия. Я пыталась решить все, сейчас и сразу, обязательно изменить ситуацию, не задумываясь о том, насколько она принципиальна. Как она повлияет на будущее проекта, агентства и мое, в конце концов. Так продолжалось, пока не произошел один занятный случай.

Мы занимались организацией показа мирового кутюрье, который устраивал украинский олигарх. Был забронирован лучший зал страны, первый ряд состоял сплошь из звезд светской хроники, которые звонили мне с требованием «дать еще пригласительные», «пересадить в первый ряд», «не садить рядом с Х» и «желательно посадить рядом с Y». Пресса требовала эксклюзивных интервью, площадка – идеальных бренд-воллов. И вот за 20 минут до начала показа я подворачиваю ногу. Она тут же отекает. Этот факт меня не останавливает − я не могла бросить важнейшее событие в моей жизни. Еще три часа я каким-то чудом перемещаюсь под обезболивающими и фризом. Наконец, на афтепати понимаю, что больше не могу сделать ни шага. Ковыляю к своему состоятельному клиенту: «Я подвернула ногу, справитесь без меня?». Он участливо поинтересовался: «Ногу? Как? Где? Да-да, конечно, иди».

Тут я, наконец, осознала, что могла остаться калекой, испортить себе жизнь, а человек, который, как мне казалось, высоко ценит мои старания, даже не вспомнил бы, как меня зовут.

В ту ночь врач, посмотрев на снимок, спросил ровно: «Вы понимаете, что могли остаться хромой на всю жизнь?» Вероятно, его слова почти не отозвались бы в моем сердце, если бы на следующий день я не пришла к своему олигарху с гипсом на ноге и блестящим отчетом о событии подмышкой. Он удивился: «О, Гресь, а чего ты хромаешь?». Я говорю: «Так нога же!». Он: «Нога? Какая нога? Ну ладно, давай бумаги».

Тут я, наконец, осознала, что могла остаться калекой, испортить себе жизнь, а человек, который, как мне казалось, высоко ценит мои старания, даже не вспомнил бы, как меня зовут. С тех пор стараюсь меньше жертвовать собой ради даже самых важных проектов и задавать себе вопрос, могу ли я изменить ситуацию: если нет – нужно ее отпустить, если могу – то к чему это должно привести, какие усилия предстоит потратить и не будет ли эффективнее израсходовать их на что-нибудь другое.

− Пять главных правил организации вашего рабочего дня.

− Клиент моего мужа, совладелец мясоперерабатывающего комбината «Останкино» Сергей Попов так описывает успех своего предприятия: «Много лет мы приходили на работу, находили самую большую проблему и набрасывались на нее». Сейчас я действую так же.

Что касается других правил, то среда в GresTodorchuk – день вне офиса. Мы работаем где угодно: дома на диване, в кафе, в парке, встречаемся с клиентами, занимаемся развитием, едим «лягушек». Время наедине с собой вне шумного оупенспейса – очень продуктивное. К тому же, это положительно сказывается на настроении наших коллег. Идею я подсмотрела в офисе Google, где 20% времени сотрудник имеет право заниматься своим проектом, разработкой новых идей, чем угодно, что интересно только ему. В ходе такого эксперимента был придуман Gmail. Так что у меня на среду большие надежды.

Это было время потрясающей работоспособности, азарта, искреннего удовольствия от каждого текста. Я ложилась в двенадцать, вставала в шесть и писала, писала, писала.

− Пять книг, которые расширили ваш кругозор.

− «От хорошего к великому» Коллинз, «Я слышу вас насквозь» Гоулстон, «Окружи себя лучшими» Фернандес-Араос, «Начни с «Почему?» Синек, «Почему никто не рассказал мне это в 20» Силиг.

− В каком возрасте вы начали работать? Какой была ваша первая работа?

− Я пошла работать на первом курсе журфака. Мне хотелось зарабатывать, быть независимой. Поэтому я писала в очень популярный в 2000-м году журнал «Экран недели». Писала в газету «Бизнес», «Галицкие контракты», даже в какую-то районную предвыборную листовку, вела там рубрику «Путешествия и досуг». Мне было почти все равно какие темы задавали редакторы: сегодня я делала обзор новой линейки мебели, завтра – рисовала читателю сказочную жизнь на Бали, послезавтра – стучалась в офис компании Nestle с просьбой рассказать мне все о Генри Нестле.

В моде легкая усталость, экзистенциальные кризисы, дауншифтинг и бесконечные поиски себя. И пока они тратят месяц за месяцем на то, чтобы лежа на диване решить, кем быть − фудвлогером или бухгалтером, как хочет мама, мир несется вперед.

Это было время потрясающей работоспособности, азарта, искреннего удовольствия от каждого текста. Я ложилась в двенадцать, вставала в шесть и писала, писала, писала. Мне хотелось выписаться, набить руку, почувствовать, что может слово, попробовать все форматы: от интервью с бизнесменами до выдуманных историй о том, как Арнольд Шварценеггер «проснулся, взглянул на проплывающие над ним синие облака и понял, что разлюбил свою жену…»

Первые существенные деньги мне выдали в партийной газете. Кажется, $110. Я пошла в магазин Collins и купила себе джинсовую короткую юбку, прозрачную бордовую блузку с золотым лотосом на груди, а потом переместилась в обувную мекку – бутик Carnaby в «Глобусе» и обзавелась дико неудобными кожаными ботинками телесного цвета с перфорацией. Когда я все это надела, поняла, что стою на вершине мира, нахожусь на пике своей карьеры, что более счастливой уже не буду никогда.

Мне очень не хватает в 17-летних вот такого драйва – желания разобраться в любой теме, желания дать больше, чем взять, готовность побороться за гонорар, стажировку, возможность попробовать себя в чем-то новом. Я смотрю на совсем молодых ребят и вижу так много растерянных лиц, так много непонимания куда идти, а главное – зачем. Мне кажется, что новому поколению в чем-то не повезло.

В моде легкая усталость, экзистенциальные кризисы, дауншифтинг и бесконечные поиски себя. И пока они тратят месяц за месяцем на то, чтобы лежа на диване решить, кем быть − фудвлогером или бухгалтером, как хочет мама, мир несется вперед.

Но ведь хочется сделать классный проект, заработать денег, доказать всем, что вы смогли приручить мудака. Смиритесь: у вас ничего не выйдет.

Мир не прощает бездействия и через несколько лет они оказываются на его обочине в недоумении, как же так произошло, что им, таким талантливым, не досталась работа мечты. Но, стоит отметить, что в этом же поколении встречаются совершенные самородки. Сверхлюди. У нас работает Юля Соловей, которая в 17 лет успела закончить школу экстерном, проучиться год в университете, понять, что ей скучно, выиграть грант на обучение в МГУ, уехать в Москву, быть там до Майдана, и уехать из России. Пройти у нас стажерский набор, за полгода показать такой рост, что прыгнуть сразу в менеджеры проекта, потом в лидеры группы и добиваться совершенно любых результатов в совершенно любой задаче, которую брать измором, какой бы сложной она не казалась. За такими людьми будущее, на них большие надежды.

− Чему вас научила ваша работа?

− Рассказать интересную историю можно о чем угодно.

Из любой ситуации есть выход. Как-то я предложила написать на стене мотивирующие цитаты известных людей. Мне больше остальных приглянулись слова Форбса: «Выхода нет только из гроба, так что не нойте». Правда, команда сочла ее мрачноватой, и мы сохранили стены белыми.

Интереснее всего делать то, что никогда не делал.

В антикризисном PR-е главное – извиниться быстро и искренне.

Не работать с мудаками. Мы всегда сразу понимаем, что перед нами – очень так себе человек. Но ведь хочется сделать классный проект, заработать денег, доказать всем, что вы смогли приручить мудака. Смиритесь: у вас ничего не выйдет. Марк Гоулстон в книге «Я слышу вас насквозь» дает короткий рецепт выхода из такой ситуации: «Уносите ноги. Уходите. Убегайте. Если нога застряла – отгрызите ее. Эти люди разрушат вас финансово, эмоционально, во всех других смыслах, если это им вдруг зачем-то понадобится. И даже не вспомнят о вас».

Помните, в мультфильме «Простоквашино» был веселый теленок Гаврюша? Вот я в 20 лет − это Гаврюша.

Заставлять мозг болеть. Сильная боль – лучший показатель роста.

Смешивать форматы. Мне импонирует подход из дизайн-мышления, при котором в группу, решающую проблемы фармакологов, могут войти технические специалисты, врачи, аптекари и, скажем, балерина. Люди из совершенно других сфер смотрят «незамыленным глазом» и выдают гениальные идеи.

− Что было самым сложным, когда начинали, а что самым легким? Что самое сложное и самое легкое в вашей работе сейчас?

− Самым сложным было не потратить свои первые большие деньги. Этот экзамен я торжественно провалила. Самым легким – браться за все подряд со страшным энтузиазмом. Помните, в мультфильме «Простоквашино» был веселый теленок Гаврюша? Вот я в 20 лет − это Гаврюша.

Я потеряла много времени, не решаясь заниматься только тем, что люблю. Сейчас мне 35, а я только в начале пути.

Сейчас самое легкое и сложное одновременно – понимание, что в принципе, нет нерешаемых проблем. Опыт – и награда, и наказание, лишающее доли адреналина.

− Самый большой фейл и урок за вашу карьеру.

− Я потеряла много времени, не решаясь заниматься только тем, что люблю. Сейчас мне 35, а я только в начале пути.

− Какими проектами своего агентства вы гордитесь больше всего и над какими работаете сейчас?

− Было бы неправильным выделить один или даже 10 проектов: мы все-таки занимаемся культурными, социальными и образовательными инициативами, а значит – они все важны. Но если представить наше развитие, как маршрут скоростного поезда, то я бы назвала следующие остановки: Cirque du Soleil – Kyiv Sculpture Project – Місяць Миколи Вінграновського – Щирі – дякуютато – Музей Новин – Global Teacher Prize – Моршинська. Проекты, которые мы запускаем прямо сейчас, лучше всего, что было. Это вдохновляет.

Ольга УСАЧЕВА, сайт Работа.уа